Array ( [PREVIEW_PICTURE] => Array ( [ID] => 72220 [TIMESTAMP_X] => 05.07.2025 15:40:06 [MODULE_ID] => iblock [HEIGHT] => 733 [WIDTH] => 1100 [FILE_SIZE] => 220512 [CONTENT_TYPE] => image/jpeg [SUBDIR] => iblock/6a9 [FILE_NAME] => 6a99b1139c1a769c22573cd896c89370.jpg [ORIGINAL_NAME] => profile-main.jpg [DESCRIPTION] => [HANDLER_ID] => [EXTERNAL_ID] => 0511777e1100753ac25e31c3234de5dc [~src] => [SRC] => /upload/iblock/6a9/6a99b1139c1a769c22573cd896c89370.jpg [ALT] => Гнев рабочего класса и кипрский архитектор [TITLE] => Гнев рабочего класса и кипрский архитектор ) [~PREVIEW_PICTURE] => 72220 [ID] => 36647 [~ID] => 36647 [NAME] => Гнев рабочего класса и кипрский архитектор [~NAME] => Гнев рабочего класса и кипрский архитектор [IBLOCK_ID] => 2 [~IBLOCK_ID] => 2 [IBLOCK_SECTION_ID] => 2 [~IBLOCK_SECTION_ID] => 2 [DETAIL_TEXT] => Путешествовавший по миру и отмеченный наградами местный учёный, архитектор и активист говорит, что пора поговорить о концепции сокращения роста и открытии доступа для малоимущих

Голубая дверь без опознавательных знаков, её стеклянная панель позволяет заглянуть в неопрятный интерьер. Дверь заперта, так что я жду, окружённый тихими мощеными улочками старого Каймакли в воскресное утро. Где-то вдалеке стучит одинокий молоток, как дятел. Мимо проходит молодой человек в белой футболке с надписью «НЕТ ВОЙНЕ» — это чувство настолько банально и утопично, что может быть написано на футболке.

Йоргос Хаджихристоу, который появляется через несколько минут, оценил бы это чувство, участвуя в протестах и возглавляя демонстрации со старшей школы. Он — ведущая фигура в Urban Gorillas, организации за синей дверью, но не только. Если бы Standard & Poor’s давали людям рейтинги, как странам, у него был бы рейтинг AAA: учёный, архитектор, активист.

«Архитектор» — это его основное занятие. По его словам, он — кипрский архитектор с наибольшим количеством номинаций (восемь) на премию Миса ван дер Роэ, премию Европейского союза в области современной архитектуры. Среди его номинированных зданий — его собственный дом — отремонтированный традиционный дом — чуть дальше по дороге в Каймакли. Он проектирует здания (дома, ратуши, школы, стоматологические клиники) с момента своего возвращения на Кипр в 1992 году, после учёбы в Киеве и Киото.

Несколько лет спустя ему предложили должность преподавателя в Университете Никосии. «Я не был уверен, что у меня получится», — признаётся он. «Как и во многих других вещах, я не был уверен в преподавании. Теперь я достиг уровня, когда мне это безумно нравится». Он также спроектировал преобразование старой обувной фабрики в здание, где сейчас находится архитектурный факультет, — ещё одна из его восьми номинаций на премию Миса.

Преподавание и взаимодействие с молодыми людьми «поддерживают меня в жизни», говорит он, вздыхая при мысли о том, что через два года ему придётся уйти на пенсию (несколько дней назад ему исполнилось 63 года). Предполагаю, что студенты находят его по крайней мере интересным с его копной волос, несколько патрицианской осанкой и склонностью смешивать академическую деятельность с активизмом — например, давая им задание спроектировать новые дома, где люди разных культур могут сосуществовать: «уважать общее», как он говорит, «идея о том, что „я не строю что-то самодостаточное и только в интересах инвестора“, который обычно богатый человек. А скорее о том, как архитектура может быть интегрирована в сообщество и стать его частью».

Это уходит далеко в прошлое, вплоть до его детства в Фамагусте до вторжения. Семья была левой, его отец (который умер от рака, когда Йоргосу было 15) работал в коммунистическом союзе Peo. Они были бедны, жили в социальном проекте жилья (единственном в Фамагусте) и кипели от возмущения из-за безудержного развития города.

Фамагуста была прекрасна, конечно, — но это был случай, говорит он, когда церковь и другие богатые инвесторы скупали землю прямо на пляже, а затем строили отели и другие роскошные здания в нескольких футах от моря. «Они создали стену вдоль береговой линии — где, когда я был ребёнком, я помню, как был в ярости, пытаясь найти дорогу на пляж». Это был ранний урок архитектуры, как городской ландшафт может стать физическим продолжением статус-кво — устанавливая границы и буквально блокируя доступ для бедных и обездоленных.

Гнев рабочего класса Йоргоса сохранялся на протяжении всей юности: в какой-то момент он обнаружил, что «попал в список самых левых студентов». Позже, однако, в СССР, он оказался в другом списке — списке КГБ противников режима. «Меня душило отсутствие свободы слова».

Сложно сказать, он отвечает. «Среди друзей у меня складывается впечатление, что я приятный человек — потому что у меня разнообразные интересы. Я люблю путешествовать, я люблю культурные события, такие как кино, театр, танцы. Я организую поездки… Я думаю, среди людей, которые могут быть в моём пузыре, может быть, я не такой сложный». Он умолкает, предпочитая не уточнять, что происходит с людьми за пределами «пузыря».

Он активен во многих сферах и направлениях. Поддерживает иммигрантов, палестинцев, «наших братьев — киприотов, говорящих на турецком». Он будет протестовать, чтобы предупредить об изменении климата и призвать к повороту вспять развития и возвращению к природе. («Нам нужно говорить о концепции сокращения роста», — говорит он прямо.) Через несколько дней после нашего интервью он собирается на акцию протеста о праве на протест, которое, по его словам, находится под угрозой со стороны нашего правительства, поддерживающего фашистов.

Само собой разумеется, что он веган — хотя на самом деле это отдельная история, Йоргос заболел ужасными проблемами с пищеварением в свои поздние 20 лет (находясь в Японии), которые он приписывает пребыванию в Киеве во время Чернобыля: «Многие друзья — даже киприоты — которые учились с нами, умерли не только от рака, но и от множества других болезней, вероятно, вызванных радиацией».

Его собственная система сломалась необъяснимо, его желудок и кишечник были разрушены. Он стал вегетарианцем в 90-х и веганом в 2003 году, до того, как это стало модным — хотя, несомненно, он сделал бы это в любом случае по этическим причинам (на самом деле, по его словам, «решение каждого логического человека, заботящегося об окружающей среде», — перестать есть животных). Он также не пьёт, не курит и даже не пьёт кофе, добавляя телесную чистоту к своей идеологической чистоте.

Его активизм перекликается с частной жизнью — и семейной жизнью. Вся семья — активисты и, похоже, очень дружны. Он и его жена (они женаты почти 30 лет) «обменивались идеями» с детьми — дочерью и сыном, которым сейчас 27 и 23 года соответственно — с раннего детства. «Мы все вместе путешествовали каждое лето, чтобы познать мир и познакомиться с Другим, то есть с другими культурами». На фото на его странице в Facebook они вчетвером где-то на пляже, радостно прыгают в воздух.

Его жена имеет степень магистра в области квир-теории, помимо работы учителем математики. Их сын учится в Утрехте, изучает поведение животных (не зоологию, которую Йоргос называет «традиционным способом мышления о животных»), их дочь изучала кино и теперь «своего рода путешественница», занимается экологически чистым «медленным туризмом» по Латинской Америке и участвует в мероприятиях «по поддержке коренных народов Мексики». Хаджихристосы явно не просто говорят, но и действуют.

Может ли активизм изменить систему? Сейчас всё кажется таким укоренившимся. Мы все кажемся такими беспомощными.

«Я верю, что может. Но у многих людей их восприятие покрыто навязыванием общепринятого, официального нарратива, они не видят, в чём их выгода. Их вводят в заблуждение…

«Поэтому активизм может постепенно пролить свет на какую-то другую правду. И я в это верю».

Йоргос Хаджихристоу выступает за определённую идеологию, которую некоторые будут приветствовать, а другие могут осудить как «пробудившуюся» или «сумасшедших левых» — но это не просто сухая идеология, это целый мировоззрение, открытость духа, которая вела его путь от бедного юноши до много повидавшего, отмеченного наградами архитектора.

Упоминание «другой правды» здесь жизненно важно — это означает принятие Другого, открытость ума, гибкость, вера в текучие, инклюзивные способы, которые также являются ключом к его работе (и характеру).

«Для меня границы должны быть проницаемыми», — говорит он, думая, возможно, о стене из бетона, которая когда-то преграждала ему путь в детстве в Фамагусте. «Я не верю в понятие чётких границ».

Например, стоматологическая клиника Smalto в Строволосе (одна из его восьми номинаций на премию Миса), которая спроектирована так, чтобы быть доступной бесплатно, позволяя любому случайному прохожему пройти через здание от города до парка на реке Педиос на другой стороне.

Например, его собственный дом, в котором присутствует понятие жёстких границ — он находится в разделённом Каймакли и представляет собой половину некогда большего дома, ранее принадлежавшего двум сёстрам, которые разделили его пополам и снесли другую половину — но спроектирован как гибридный, меняющий форму, гибрид старого крепкого камня и современных, «очень подвижных» пристроек с раздвижными панелями.

Например, его выставка, представляющая Кипр на Венецианской биеннале архитектуры в 2018 году, которая работала путём фрагментации, так что «вы смотрели на кусочки многих вещей».

Например, Urban Gorillas (я знал, что мы доберёмся до этой синей двери в конце концов), где он является директором и менеджером проектов — творческий коллектив, основанный Вероникой Антониу в 2013 году, который стремится «превратить общественные пространства в инновационные, творческие и инклюзивные центры».

Гориллы, а также собственный, более локальный проект Йоргоса Pame Kaimakli, стояли за множеством инициатив, одним из ярких примеров которых является финансируемый Содружеством проект Agora, создающий «мобильную зелёную структуру», которую может легко установить и демонтировать любой человек (снова текучесть), что позволяет людям — особенно меньшинствам и угнетённым — создавать мгновенный подиум и делать так, чтобы их голоса были услышаны.

«Я думаю, что жизнь должна быть текучей, — провозглашает он. — Идентичности текучи. Так что никогда не бывает чёрного и белого… Может быть, каждый день — это другая идентичность».

Может быть, — отмечаю я, — но его собственная идентичность на самом деле не изменилась, несмотря на его настойчивость в отношении перемен. Его политика и интересы были неизменны в течение 50 лет.

«В том же направлении, может быть…» — признаёт Йоргос — хотя с возрастом он смягчился и определённо был более вспыльчивым в молодости. Он много работал — и много боролся — в свои 30 лет, уязвлённый снобизмом, с которым он столкнулся со стороны тех, кто учился за «железным занавесом». Даже сейчас легко представить, как он становится упрямым и колючим в конфликтной ситуации.

Это, можно сказать, парадокс активиста. Они посвящают свою жизнь помощи другим, особенно слабым — но они склонны быть сильными, даже эгоцентричными личностями. Особенно если они также архитекторы, профессия, в которой человек буквально стремится оставить свой след на всём общественном ландшафте.

«Я почувствовал необходимость предложить что-то взамен обществу — потому что архитектурная практика во многом подпитывает наше эго», — так Йоргос это формулирует. Отсюда активизм, отсюда Urban Gorillas, отсюда его недавнее трёхдневное пребывание в жюри государственных архитектурных премий. Но отсюда также и текучесть, открытость — как будто пытаясь противостоять тенденции всезнайства и высокомерия, которые приходят с эго.

Вспомните, что он сказал о том, чтобы пойти преподавать: «Поскольку я не был уверен во многих вещах…». Даже сейчас он не совсем уверен, что будет дальше; он может даже не остаться на Кипре (это правительство, поддерживающее фашистов, угнетает его). «Это образ жизни, — размышляет Йоргос. — И если вы следуете ему, вы постоянно обновляете себя, вы постоянно ищете. Вы не совсем устроены. Как только вы устроитесь, может быть, вы станете слишком старым — и тогда, я думаю, вы проиграете». Синяя дверь захлопывается, и я снова оказываюсь на мощеных улочках старого Каймакли. [~DETAIL_TEXT] => Путешествовавший по миру и отмеченный наградами местный учёный, архитектор и активист говорит, что пора поговорить о концепции сокращения роста и открытии доступа для малоимущих

Голубая дверь без опознавательных знаков, её стеклянная панель позволяет заглянуть в неопрятный интерьер. Дверь заперта, так что я жду, окружённый тихими мощеными улочками старого Каймакли в воскресное утро. Где-то вдалеке стучит одинокий молоток, как дятел. Мимо проходит молодой человек в белой футболке с надписью «НЕТ ВОЙНЕ» — это чувство настолько банально и утопично, что может быть написано на футболке.

Йоргос Хаджихристоу, который появляется через несколько минут, оценил бы это чувство, участвуя в протестах и возглавляя демонстрации со старшей школы. Он — ведущая фигура в Urban Gorillas, организации за синей дверью, но не только. Если бы Standard & Poor’s давали людям рейтинги, как странам, у него был бы рейтинг AAA: учёный, архитектор, активист.

«Архитектор» — это его основное занятие. По его словам, он — кипрский архитектор с наибольшим количеством номинаций (восемь) на премию Миса ван дер Роэ, премию Европейского союза в области современной архитектуры. Среди его номинированных зданий — его собственный дом — отремонтированный традиционный дом — чуть дальше по дороге в Каймакли. Он проектирует здания (дома, ратуши, школы, стоматологические клиники) с момента своего возвращения на Кипр в 1992 году, после учёбы в Киеве и Киото.

Несколько лет спустя ему предложили должность преподавателя в Университете Никосии. «Я не был уверен, что у меня получится», — признаётся он. «Как и во многих других вещах, я не был уверен в преподавании. Теперь я достиг уровня, когда мне это безумно нравится». Он также спроектировал преобразование старой обувной фабрики в здание, где сейчас находится архитектурный факультет, — ещё одна из его восьми номинаций на премию Миса.

Преподавание и взаимодействие с молодыми людьми «поддерживают меня в жизни», говорит он, вздыхая при мысли о том, что через два года ему придётся уйти на пенсию (несколько дней назад ему исполнилось 63 года). Предполагаю, что студенты находят его по крайней мере интересным с его копной волос, несколько патрицианской осанкой и склонностью смешивать академическую деятельность с активизмом — например, давая им задание спроектировать новые дома, где люди разных культур могут сосуществовать: «уважать общее», как он говорит, «идея о том, что „я не строю что-то самодостаточное и только в интересах инвестора“, который обычно богатый человек. А скорее о том, как архитектура может быть интегрирована в сообщество и стать его частью».

Это уходит далеко в прошлое, вплоть до его детства в Фамагусте до вторжения. Семья была левой, его отец (который умер от рака, когда Йоргосу было 15) работал в коммунистическом союзе Peo. Они были бедны, жили в социальном проекте жилья (единственном в Фамагусте) и кипели от возмущения из-за безудержного развития города.

Фамагуста была прекрасна, конечно, — но это был случай, говорит он, когда церковь и другие богатые инвесторы скупали землю прямо на пляже, а затем строили отели и другие роскошные здания в нескольких футах от моря. «Они создали стену вдоль береговой линии — где, когда я был ребёнком, я помню, как был в ярости, пытаясь найти дорогу на пляж». Это был ранний урок архитектуры, как городской ландшафт может стать физическим продолжением статус-кво — устанавливая границы и буквально блокируя доступ для бедных и обездоленных.

Гнев рабочего класса Йоргоса сохранялся на протяжении всей юности: в какой-то момент он обнаружил, что «попал в список самых левых студентов». Позже, однако, в СССР, он оказался в другом списке — списке КГБ противников режима. «Меня душило отсутствие свободы слова».

Сложно сказать, он отвечает. «Среди друзей у меня складывается впечатление, что я приятный человек — потому что у меня разнообразные интересы. Я люблю путешествовать, я люблю культурные события, такие как кино, театр, танцы. Я организую поездки… Я думаю, среди людей, которые могут быть в моём пузыре, может быть, я не такой сложный». Он умолкает, предпочитая не уточнять, что происходит с людьми за пределами «пузыря».

Он активен во многих сферах и направлениях. Поддерживает иммигрантов, палестинцев, «наших братьев — киприотов, говорящих на турецком». Он будет протестовать, чтобы предупредить об изменении климата и призвать к повороту вспять развития и возвращению к природе. («Нам нужно говорить о концепции сокращения роста», — говорит он прямо.) Через несколько дней после нашего интервью он собирается на акцию протеста о праве на протест, которое, по его словам, находится под угрозой со стороны нашего правительства, поддерживающего фашистов.

Само собой разумеется, что он веган — хотя на самом деле это отдельная история, Йоргос заболел ужасными проблемами с пищеварением в свои поздние 20 лет (находясь в Японии), которые он приписывает пребыванию в Киеве во время Чернобыля: «Многие друзья — даже киприоты — которые учились с нами, умерли не только от рака, но и от множества других болезней, вероятно, вызванных радиацией».

Его собственная система сломалась необъяснимо, его желудок и кишечник были разрушены. Он стал вегетарианцем в 90-х и веганом в 2003 году, до того, как это стало модным — хотя, несомненно, он сделал бы это в любом случае по этическим причинам (на самом деле, по его словам, «решение каждого логического человека, заботящегося об окружающей среде», — перестать есть животных). Он также не пьёт, не курит и даже не пьёт кофе, добавляя телесную чистоту к своей идеологической чистоте.

Его активизм перекликается с частной жизнью — и семейной жизнью. Вся семья — активисты и, похоже, очень дружны. Он и его жена (они женаты почти 30 лет) «обменивались идеями» с детьми — дочерью и сыном, которым сейчас 27 и 23 года соответственно — с раннего детства. «Мы все вместе путешествовали каждое лето, чтобы познать мир и познакомиться с Другим, то есть с другими культурами». На фото на его странице в Facebook они вчетвером где-то на пляже, радостно прыгают в воздух.

Его жена имеет степень магистра в области квир-теории, помимо работы учителем математики. Их сын учится в Утрехте, изучает поведение животных (не зоологию, которую Йоргос называет «традиционным способом мышления о животных»), их дочь изучала кино и теперь «своего рода путешественница», занимается экологически чистым «медленным туризмом» по Латинской Америке и участвует в мероприятиях «по поддержке коренных народов Мексики». Хаджихристосы явно не просто говорят, но и действуют.

Может ли активизм изменить систему? Сейчас всё кажется таким укоренившимся. Мы все кажемся такими беспомощными.

«Я верю, что может. Но у многих людей их восприятие покрыто навязыванием общепринятого, официального нарратива, они не видят, в чём их выгода. Их вводят в заблуждение…

«Поэтому активизм может постепенно пролить свет на какую-то другую правду. И я в это верю».

Йоргос Хаджихристоу выступает за определённую идеологию, которую некоторые будут приветствовать, а другие могут осудить как «пробудившуюся» или «сумасшедших левых» — но это не просто сухая идеология, это целый мировоззрение, открытость духа, которая вела его путь от бедного юноши до много повидавшего, отмеченного наградами архитектора.

Упоминание «другой правды» здесь жизненно важно — это означает принятие Другого, открытость ума, гибкость, вера в текучие, инклюзивные способы, которые также являются ключом к его работе (и характеру).

«Для меня границы должны быть проницаемыми», — говорит он, думая, возможно, о стене из бетона, которая когда-то преграждала ему путь в детстве в Фамагусте. «Я не верю в понятие чётких границ».

Например, стоматологическая клиника Smalto в Строволосе (одна из его восьми номинаций на премию Миса), которая спроектирована так, чтобы быть доступной бесплатно, позволяя любому случайному прохожему пройти через здание от города до парка на реке Педиос на другой стороне.

Например, его собственный дом, в котором присутствует понятие жёстких границ — он находится в разделённом Каймакли и представляет собой половину некогда большего дома, ранее принадлежавшего двум сёстрам, которые разделили его пополам и снесли другую половину — но спроектирован как гибридный, меняющий форму, гибрид старого крепкого камня и современных, «очень подвижных» пристроек с раздвижными панелями.

Например, его выставка, представляющая Кипр на Венецианской биеннале архитектуры в 2018 году, которая работала путём фрагментации, так что «вы смотрели на кусочки многих вещей».

Например, Urban Gorillas (я знал, что мы доберёмся до этой синей двери в конце концов), где он является директором и менеджером проектов — творческий коллектив, основанный Вероникой Антониу в 2013 году, который стремится «превратить общественные пространства в инновационные, творческие и инклюзивные центры».

Гориллы, а также собственный, более локальный проект Йоргоса Pame Kaimakli, стояли за множеством инициатив, одним из ярких примеров которых является финансируемый Содружеством проект Agora, создающий «мобильную зелёную структуру», которую может легко установить и демонтировать любой человек (снова текучесть), что позволяет людям — особенно меньшинствам и угнетённым — создавать мгновенный подиум и делать так, чтобы их голоса были услышаны.

«Я думаю, что жизнь должна быть текучей, — провозглашает он. — Идентичности текучи. Так что никогда не бывает чёрного и белого… Может быть, каждый день — это другая идентичность».

Может быть, — отмечаю я, — но его собственная идентичность на самом деле не изменилась, несмотря на его настойчивость в отношении перемен. Его политика и интересы были неизменны в течение 50 лет.

«В том же направлении, может быть…» — признаёт Йоргос — хотя с возрастом он смягчился и определённо был более вспыльчивым в молодости. Он много работал — и много боролся — в свои 30 лет, уязвлённый снобизмом, с которым он столкнулся со стороны тех, кто учился за «железным занавесом». Даже сейчас легко представить, как он становится упрямым и колючим в конфликтной ситуации.

Это, можно сказать, парадокс активиста. Они посвящают свою жизнь помощи другим, особенно слабым — но они склонны быть сильными, даже эгоцентричными личностями. Особенно если они также архитекторы, профессия, в которой человек буквально стремится оставить свой след на всём общественном ландшафте.

«Я почувствовал необходимость предложить что-то взамен обществу — потому что архитектурная практика во многом подпитывает наше эго», — так Йоргос это формулирует. Отсюда активизм, отсюда Urban Gorillas, отсюда его недавнее трёхдневное пребывание в жюри государственных архитектурных премий. Но отсюда также и текучесть, открытость — как будто пытаясь противостоять тенденции всезнайства и высокомерия, которые приходят с эго.

Вспомните, что он сказал о том, чтобы пойти преподавать: «Поскольку я не был уверен во многих вещах…». Даже сейчас он не совсем уверен, что будет дальше; он может даже не остаться на Кипре (это правительство, поддерживающее фашистов, угнетает его). «Это образ жизни, — размышляет Йоргос. — И если вы следуете ему, вы постоянно обновляете себя, вы постоянно ищете. Вы не совсем устроены. Как только вы устроитесь, может быть, вы станете слишком старым — и тогда, я думаю, вы проиграете». Синяя дверь захлопывается, и я снова оказываюсь на мощеных улочках старого Каймакли. [DETAIL_TEXT_TYPE] => html [~DETAIL_TEXT_TYPE] => html [PREVIEW_TEXT] => Путешествовавший по миру и отмеченный наградами местный учёный, архитектор и активист... [~PREVIEW_TEXT] => Путешествовавший по миру и отмеченный наградами местный учёный, архитектор и активист... [PREVIEW_TEXT_TYPE] => html [~PREVIEW_TEXT_TYPE] => html [DETAIL_PICTURE] => Array ( [SRC] => /upload/resize_cache/iblock/6a9/600_400_1/6a99b1139c1a769c22573cd896c89370.jpg [WIDTH] => 600 [HEIGHT] => 399 ) [~DETAIL_PICTURE] => 72221 [ACTIVE_FROM] => 05.07.2025 15:40:00 [~ACTIVE_FROM] => 05.07.2025 15:40:00 [LIST_PAGE_URL] => /news/ [~LIST_PAGE_URL] => /news/ [DETAIL_PAGE_URL] => /news/society/working-class-rage-and-the-cyprus-architect/ [~DETAIL_PAGE_URL] => /news/society/working-class-rage-and-the-cyprus-architect/ [LANG_DIR] => / [~LANG_DIR] => / [CODE] => working-class-rage-and-the-cyprus-architect [~CODE] => working-class-rage-and-the-cyprus-architect [EXTERNAL_ID] => 36647 [~EXTERNAL_ID] => 36647 [IBLOCK_TYPE_ID] => news [~IBLOCK_TYPE_ID] => news [IBLOCK_CODE] => infoportal_news_s1 [~IBLOCK_CODE] => infoportal_news_s1 [IBLOCK_EXTERNAL_ID] => infoportal_news_s1 [~IBLOCK_EXTERNAL_ID] => infoportal_news_s1 [LID] => s1 [~LID] => s1 [NAV_RESULT] => [DISPLAY_ACTIVE_FROM] => 5 Июля 2025 [IPROPERTY_VALUES] => Array ( ) [FIELDS] => Array ( [PREVIEW_PICTURE] => Array ( [ID] => 72220 [TIMESTAMP_X] => 05.07.2025 15:40:06 [MODULE_ID] => iblock [HEIGHT] => 733 [WIDTH] => 1100 [FILE_SIZE] => 220512 [CONTENT_TYPE] => image/jpeg [SUBDIR] => iblock/6a9 [FILE_NAME] => 6a99b1139c1a769c22573cd896c89370.jpg [ORIGINAL_NAME] => profile-main.jpg [DESCRIPTION] => [HANDLER_ID] => [EXTERNAL_ID] => 0511777e1100753ac25e31c3234de5dc [~src] => [SRC] => /upload/iblock/6a9/6a99b1139c1a769c22573cd896c89370.jpg [ALT] => Гнев рабочего класса и кипрский архитектор [TITLE] => Гнев рабочего класса и кипрский архитектор ) ) [PROPERTIES] => Array ( [ORIGINAL_URL] => Array ( [ID] => 51 [TIMESTAMP_X] => 2017-10-03 13:37:23 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Ссылка на сайте-источнике [ACTIVE] => Y [SORT] => 10 [CODE] => ORIGINAL_URL [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => S [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103528 [VALUE] => /2025/07/05/working-class-rage-and-the-cyprus-architect [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => /2025/07/05/working-class-rage-and-the-cyprus-architect [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Ссылка на сайте-источнике [~DEFAULT_VALUE] => ) [THEME_EN] => Array ( [ID] => 280 [TIMESTAMP_X] => 2025-01-08 18:01:42 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Тема (en) [ACTIVE] => Y [SORT] => 20 [CODE] => THEME_EN [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => S [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => Y [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => Y [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103530 [VALUE] => Working-class rage and the Cyprus architect [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => Working-class rage and the Cyprus architect [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Тема (en) [~DEFAULT_VALUE] => ) [TEXT_EN] => Array ( [ID] => 281 [TIMESTAMP_X] => 2025-01-08 18:01:42 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Текст новости (en) [ACTIVE] => Y [SORT] => 40 [CODE] => TEXT_EN [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => S [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => Y [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => Y [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => HTML [USER_TYPE_SETTINGS] => Array ( [height] => 200 ) [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103531 [VALUE] => Array ( [TEXT] => Well-travelled and prize winning, one local academic, architect and activist says it is time we talked about the notion of de-growth and unblocking access for the underprivileged The blue door is unmarked, its glass panel stealing a glimpse into a dishevelled interior. The door is locked so I wait, surrounded by the quiet cobbled streets of old Kaimakli on a Sunday morning. A lone hammer bangs in the distance, like the tapping of a woodpecker. A young man passes by in a white T-shirt reading ‘NO WAR’ – a sentiment so banal and utopian it can go on a T-shirt. Yiorgos Hadjichristou – who appears a few minutes later – would appreciate that sentiment, having gone on protests and led demonstrations since high school. He’s a leading light in Urban Gorillas, the organisation behind the blue door, but a lot more besides. If Standard & Poor’s gave people ratings, like they do to countries, his would be AAA: Academic, Architect, Activist. The ‘architect’ part is his main occupation. He is, in fact, he tells me, the Cypriot architect with the most nominations (eight) for a Mies van der Rohe Award, the European Union prize for contemporary architecture, his shortlisted buildings including his own home – a refurbished traditional house – down the road in Kaimakli. He’s been designing buildings (houses, town halls, schools, dental clinics) since his return to Cyprus in 1992, after studies in Kiev and Kyoto. A few years later, he was offered a teaching post at the University of Nicosia. “I wasn’t sure whether I was [going to be] good at it,” he admits. “As I wasn’t sure about many things, I wasn’t sure about teaching. Now I’ve reached the level that I enjoy it tremendously.” He also designed the conversion of an old shoe factory into the building housing the architecture department, another of his eight Mies Award nominations. Teaching, and the interaction with young people, “keeps me alive,” he says, sighing at the thought of having to retire in two years (he turned 63 a few days ago). I assume the students find him entertaining, at least, with his mop of hair, somewhat patrician bearing, and tendency to conflate academia with activism – thus, for instance, setting them a project to design new homes where people from different cultures can co-exist: to “respect the commons,” as he says, “the notion that ‘I don’t build something that is self-referential and only for the benefit of the investor’, who is usually a rich person. But rather how architecture can be integrated into the community, and be part of it”. This goes way back, all the way to his childhood in Famagusta before the invasion. The family were left-wing, indeed his father (who died of cancer when Yiorgos was 15) worked for communist union Peo. They were also poor, living in a social-housing project (the only one in Famagusta) and seething at the rampant development going on in the city. Yiorgos with his family Famagusta was beautiful, of course – but it was also a case, he says, of the Church and other rich investors buying land right on the beach, then erecting hotels and other luxury buildings a few feet away from the sea. “They created a wall along the coastline – where, as a kid, I remember I was furious, trying to find a way to the beach”. It was an early lesson in architecture, how the urban landscape can become a physical extension of the status quo – setting borders, and literally blocking access for the poor and unprivileged. Yiorgos’ working-class rage persisted throughout adolescence: at one point, he discovered “I was on the list of the most extreme left-wing students”. Later still, however, in the USSR, he found himself on another list, a KGB list of regime opponents. “I was suffocated by the lack of freedom of speech there.” Would he say he’s a difficult person? Hard to say, he replies. “Among friends, I receive [the impression] that I’m a pleasant person – because I have a diverse set of interests. I love travelling, I love cultural events like cinema, theatre, dance. I organise trips… I think, among people who might be my own bubble, maybe I’m not that difficult.” He trails off, preferring not to specify what happens with people outside the ‘bubble’. Is he quite stubborn, perhaps? “I’m stubborn in the sense of keeping empathy with the minorities, the oppressed communities.” For instance, “there’s a genocide happening right now in Gaza, and people refuse to see how many kids are being killed. So I’m being stubborn in trying to stay humane. Maybe, yes. I’m very stubborn in that aspect.” His home in Kaimakli He’s active in many causes, and many directions. Support for immigrants, for the Palestinians, for “our brothers the Turkish-speaking Cypriots”. He’ll protest to warn against climate change, and to urge a U-turn away from development and back to Nature. (“We need to talk about the notion of de-growth,” he says bluntly.) A few days after our interview he’s going on a protest about the right to protest itself, currently under threat (he says) by our fascist-supporting government. It goes without saying that he’s vegan – though that’s actually a story in itself, Yiorgos having come down with terrible digestive problems in his late 20s (while in Japan) which he ascribes to having been in Kiev at the time of Chernobyl: “Many friends – even Cypriots – who were studying with us passed away through not only cancer but a lot of other diseases, probably triggered by radiation”. His own system broke down inexplicably, his stomach and intestines ruined. He became vegetarian in the 90s and vegan in 2003, before it was trendy – though there’s no doubt he’d have done it anyway, for ethical reasons (indeed, he says, it’s “the decision of every logical person that cares about the environment” to stop eating animals). He also doesn’t drink, smoke, or even drink coffee, adding bodily purity to his ideological purity. His activism blends into private life – and family life. The whole family are activists, and appear to be very close-knit. He and his wife (they’ve been married for almost 30 years) would “exchange ideas” with the kids – a daughter and son, now 27 and 23 respectively – since early childhood. “We travelled together all of us every summer, to experience the world and get exposed to Otherness, meaning other cultures”. The photo on his Facebook page shows the four of them on a beach somewhere, leaping into the air in joyous unison. His wife has a Master’s in Queer Theory, in addition to working as a maths teacher. Their son is in Utrecht studying Animal Behaviour (not Zoology, which Yiorgos calls “a conventional way of thinking about animals”), their daughter studied Film and is now “a kind of traveller”, doing environmentally-friendly ‘slow travel’ across Latin America and taking part in events “for supporting the indigenous populations of Mexico”. The Hadjichristous clearly walk the walk, not just talk the talk. Can activism really change the system, though? It all seems so entrenched at the moment. We all seem so helpless. “I believe it can. But [with] many people, because their perception is covered by the imposition of the conventional, official narrative, they cannot see where their benefits are. They are misled… “Therefore, activism can gradually shed light on some other truth. And I believe in that.” Yiorgos Hadjichristou stands for a certain ideology, what some will applaud and others may dismiss as ‘woke’ or ‘loony Left’ – but it’s not just dry ideology, it’s a whole worldview, an openness of spirit that guided his path from impoverished youngster to well-travelled, prize-winning architect. The mention of ‘some other truth’ is vital here – meaning an acceptance of the Other, meaning open-mindedness, meaning flexibility, meaning a belief in fluid, inclusive ways which is also key to his work (and character). “For me, boundaries should be porous,” he says, thinking perhaps of the wall of concrete that once blocked his path as a boy in Famagusta. “I don’t believe in the notion of clear boundaries.” The Smalto dental clinic Thus, for instance, the Smalto dental clinic in Strovolos (one of his eight Mies Award nominations) which is designed to be freely accessible, allowing any random passerby to go through the building from the city to the Pedieos river park on the other side. Thus, for instance, his own home, which is haunted by the notion of hard boundaries – it’s in divided Kaimakli and is also half of a once-bigger house, having previously belonged to two sisters who divided it in two and demolished the other half – but is designed as a shape-shifting hybrid of old sturdy stone and contemporary, “very fluid” annexes with sliding panels. Thus, for instance, his exhibition representing Cyprus at the Venice Biennale of Architecture in 2018 which worked by fragmentation, so “you were looking at bits and pieces of many things”. Thus, for instance, Urban Gorillas (I knew we’d get to that blue door eventually), where he’s a director and project manager – a creative collective, founded by Veronika Antoniou in 2013, that aims to “transform public spaces into innovative, creative and inclusive hubs”. The Gorillas – as well as Yiorgos’ own, more local project Pame Kaimakli – have been behind any number of initiatives, one prime example being the Commonwealth-funded Agora project, building a “mobile green structure” that could be installed and dismantled easily by anyone (fluidity again), thus allowing people – especially minorities and the oppressed – to create an instant podium and make their voices heard. The Agora project “I think lives should be fluid,” he proclaims. “Identities are fluid. So it’s never black and white… Maybe every day is a different identity.” Maybe, I point out – yet his own identity hasn’t really changed, for all his insistence on change. His politics and interests have been constant for 50 years. “The same direction, maybe…” admits Yiorgos – though he’s mellowed with age, and was definitely angrier as a younger man. He worked hard – and fought hard – in his 30s, stung by the snobbery he encountered against those who’d studied behind the Iron Curtain. Even now, it’s easy to imagine him growing obstinate and spiky in a conflict situation. This, you could say, is the activist’s paradox. They devote their life to helping others, especially the weak – yet they tend to be strong, even self-absorbed personalities themselves. Especially if they’re also architects, a profession where a person literally sets out to stamp their mark on the entire public landscape. “I felt the necessity to offer something back to society – because the practice of architecture is something that feeds our ego a lot,” is how Yiorgos puts it. Hence the activism, hence Urban Gorillas, hence his recent three-day stint on the jury for the state architecture awards. But hence also the fluidity, the openness – as if trying to resist the tendency to know-it-all arrogance that comes with ego. Recall what he said about going into teaching: “As I wasn’t sure about many things…”. Even now, he’s not entirely sure what comes next; he might not even stay in Cyprus (that fascist-supporting government is getting him down). “It’s a way of living,” muses Yiorgos. “And if you follow it, you constantly refresh yourself, you constantly search. You’re not really settled. As soon as you’re settled, maybe you get too old – and then you lose the game, I think”. The blue door clicks shut, and I’m out in the cobbled streets of old Kaimakli again. [TYPE] => HTML ) [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => Array ( [TEXT] => Well-travelled and prize winning, one local academic, architect and activist says it is time we talked about the notion of de-growth and unblocking access for the underprivileged The blue door is unmarked, its glass panel stealing a glimpse into a dishevelled interior. The door is locked so I wait, surrounded by the quiet cobbled streets of old Kaimakli on a Sunday morning. A lone hammer bangs in the distance, like the tapping of a woodpecker. A young man passes by in a white T-shirt reading ‘NO WAR’ – a sentiment so banal and utopian it can go on a T-shirt. Yiorgos Hadjichristou – who appears a few minutes later – would appreciate that sentiment, having gone on protests and led demonstrations since high school. He’s a leading light in Urban Gorillas, the organisation behind the blue door, but a lot more besides. If Standard & Poor’s gave people ratings, like they do to countries, his would be AAA: Academic, Architect, Activist. The ‘architect’ part is his main occupation. He is, in fact, he tells me, the Cypriot architect with the most nominations (eight) for a Mies van der Rohe Award, the European Union prize for contemporary architecture, his shortlisted buildings including his own home – a refurbished traditional house – down the road in Kaimakli. He’s been designing buildings (houses, town halls, schools, dental clinics) since his return to Cyprus in 1992, after studies in Kiev and Kyoto. A few years later, he was offered a teaching post at the University of Nicosia. “I wasn’t sure whether I was [going to be] good at it,” he admits. “As I wasn’t sure about many things, I wasn’t sure about teaching. Now I’ve reached the level that I enjoy it tremendously.” He also designed the conversion of an old shoe factory into the building housing the architecture department, another of his eight Mies Award nominations. Teaching, and the interaction with young people, “keeps me alive,” he says, sighing at the thought of having to retire in two years (he turned 63 a few days ago). I assume the students find him entertaining, at least, with his mop of hair, somewhat patrician bearing, and tendency to conflate academia with activism – thus, for instance, setting them a project to design new homes where people from different cultures can co-exist: to “respect the commons,” as he says, “the notion that ‘I don’t build something that is self-referential and only for the benefit of the investor’, who is usually a rich person. But rather how architecture can be integrated into the community, and be part of it”. This goes way back, all the way to his childhood in Famagusta before the invasion. The family were left-wing, indeed his father (who died of cancer when Yiorgos was 15) worked for communist union Peo. They were also poor, living in a social-housing project (the only one in Famagusta) and seething at the rampant development going on in the city. Yiorgos with his family Famagusta was beautiful, of course – but it was also a case, he says, of the Church and other rich investors buying land right on the beach, then erecting hotels and other luxury buildings a few feet away from the sea. “They created a wall along the coastline – where, as a kid, I remember I was furious, trying to find a way to the beach”. It was an early lesson in architecture, how the urban landscape can become a physical extension of the status quo – setting borders, and literally blocking access for the poor and unprivileged. Yiorgos’ working-class rage persisted throughout adolescence: at one point, he discovered “I was on the list of the most extreme left-wing students”. Later still, however, in the USSR, he found himself on another list, a KGB list of regime opponents. “I was suffocated by the lack of freedom of speech there.” Would he say he’s a difficult person? Hard to say, he replies. “Among friends, I receive [the impression] that I’m a pleasant person – because I have a diverse set of interests. I love travelling, I love cultural events like cinema, theatre, dance. I organise trips… I think, among people who might be my own bubble, maybe I’m not that difficult.” He trails off, preferring not to specify what happens with people outside the ‘bubble’. Is he quite stubborn, perhaps? “I’m stubborn in the sense of keeping empathy with the minorities, the oppressed communities.” For instance, “there’s a genocide happening right now in Gaza, and people refuse to see how many kids are being killed. So I’m being stubborn in trying to stay humane. Maybe, yes. I’m very stubborn in that aspect.” His home in Kaimakli He’s active in many causes, and many directions. Support for immigrants, for the Palestinians, for “our brothers the Turkish-speaking Cypriots”. He’ll protest to warn against climate change, and to urge a U-turn away from development and back to Nature. (“We need to talk about the notion of de-growth,” he says bluntly.) A few days after our interview he’s going on a protest about the right to protest itself, currently under threat (he says) by our fascist-supporting government. It goes without saying that he’s vegan – though that’s actually a story in itself, Yiorgos having come down with terrible digestive problems in his late 20s (while in Japan) which he ascribes to having been in Kiev at the time of Chernobyl: “Many friends – even Cypriots – who were studying with us passed away through not only cancer but a lot of other diseases, probably triggered by radiation”. His own system broke down inexplicably, his stomach and intestines ruined. He became vegetarian in the 90s and vegan in 2003, before it was trendy – though there’s no doubt he’d have done it anyway, for ethical reasons (indeed, he says, it’s “the decision of every logical person that cares about the environment” to stop eating animals). He also doesn’t drink, smoke, or even drink coffee, adding bodily purity to his ideological purity. His activism blends into private life – and family life. The whole family are activists, and appear to be very close-knit. He and his wife (they’ve been married for almost 30 years) would “exchange ideas” with the kids – a daughter and son, now 27 and 23 respectively – since early childhood. “We travelled together all of us every summer, to experience the world and get exposed to Otherness, meaning other cultures”. The photo on his Facebook page shows the four of them on a beach somewhere, leaping into the air in joyous unison. His wife has a Master’s in Queer Theory, in addition to working as a maths teacher. Their son is in Utrecht studying Animal Behaviour (not Zoology, which Yiorgos calls “a conventional way of thinking about animals”), their daughter studied Film and is now “a kind of traveller”, doing environmentally-friendly ‘slow travel’ across Latin America and taking part in events “for supporting the indigenous populations of Mexico”. The Hadjichristous clearly walk the walk, not just talk the talk. Can activism really change the system, though? It all seems so entrenched at the moment. We all seem so helpless. “I believe it can. But [with] many people, because their perception is covered by the imposition of the conventional, official narrative, they cannot see where their benefits are. They are misled… “Therefore, activism can gradually shed light on some other truth. And I believe in that.” Yiorgos Hadjichristou stands for a certain ideology, what some will applaud and others may dismiss as ‘woke’ or ‘loony Left’ – but it’s not just dry ideology, it’s a whole worldview, an openness of spirit that guided his path from impoverished youngster to well-travelled, prize-winning architect. The mention of ‘some other truth’ is vital here – meaning an acceptance of the Other, meaning open-mindedness, meaning flexibility, meaning a belief in fluid, inclusive ways which is also key to his work (and character). “For me, boundaries should be porous,” he says, thinking perhaps of the wall of concrete that once blocked his path as a boy in Famagusta. “I don’t believe in the notion of clear boundaries.” The Smalto dental clinic Thus, for instance, the Smalto dental clinic in Strovolos (one of his eight Mies Award nominations) which is designed to be freely accessible, allowing any random passerby to go through the building from the city to the Pedieos river park on the other side. Thus, for instance, his own home, which is haunted by the notion of hard boundaries – it’s in divided Kaimakli and is also half of a once-bigger house, having previously belonged to two sisters who divided it in two and demolished the other half – but is designed as a shape-shifting hybrid of old sturdy stone and contemporary, “very fluid” annexes with sliding panels. Thus, for instance, his exhibition representing Cyprus at the Venice Biennale of Architecture in 2018 which worked by fragmentation, so “you were looking at bits and pieces of many things”. Thus, for instance, Urban Gorillas (I knew we’d get to that blue door eventually), where he’s a director and project manager – a creative collective, founded by Veronika Antoniou in 2013, that aims to “transform public spaces into innovative, creative and inclusive hubs”. The Gorillas – as well as Yiorgos’ own, more local project Pame Kaimakli – have been behind any number of initiatives, one prime example being the Commonwealth-funded Agora project, building a “mobile green structure” that could be installed and dismantled easily by anyone (fluidity again), thus allowing people – especially minorities and the oppressed – to create an instant podium and make their voices heard. The Agora project “I think lives should be fluid,” he proclaims. “Identities are fluid. So it’s never black and white… Maybe every day is a different identity.” Maybe, I point out – yet his own identity hasn’t really changed, for all his insistence on change. His politics and interests have been constant for 50 years. “The same direction, maybe…” admits Yiorgos – though he’s mellowed with age, and was definitely angrier as a younger man. He worked hard – and fought hard – in his 30s, stung by the snobbery he encountered against those who’d studied behind the Iron Curtain. Even now, it’s easy to imagine him growing obstinate and spiky in a conflict situation. This, you could say, is the activist’s paradox. They devote their life to helping others, especially the weak – yet they tend to be strong, even self-absorbed personalities themselves. Especially if they’re also architects, a profession where a person literally sets out to stamp their mark on the entire public landscape. “I felt the necessity to offer something back to society – because the practice of architecture is something that feeds our ego a lot,” is how Yiorgos puts it. Hence the activism, hence Urban Gorillas, hence his recent three-day stint on the jury for the state architecture awards. But hence also the fluidity, the openness – as if trying to resist the tendency to know-it-all arrogance that comes with ego. Recall what he said about going into teaching: “As I wasn’t sure about many things…”. Even now, he’s not entirely sure what comes next; he might not even stay in Cyprus (that fascist-supporting government is getting him down). “It’s a way of living,” muses Yiorgos. “And if you follow it, you constantly refresh yourself, you constantly search. You’re not really settled. As soon as you’re settled, maybe you get too old – and then you lose the game, I think”. The blue door clicks shut, and I’m out in the cobbled streets of old Kaimakli again. [TYPE] => HTML ) [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Текст новости (en) [~DEFAULT_VALUE] => ) [FORUM_MESSAGE_CNT] => Array ( [ID] => 2 [TIMESTAMP_X] => 2015-04-24 10:27:06 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Количество комментариев к элементу [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => FORUM_MESSAGE_CNT [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => N [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => 63 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => [VALUE] => [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Количество комментариев к элементу [~DEFAULT_VALUE] => ) [FORUM_TOPIC_ID] => Array ( [ID] => 3 [TIMESTAMP_X] => 2015-04-24 10:27:06 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Тема форума для комментариев [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => FORUM_TOPIC_ID [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => N [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => 62 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => [VALUE] => [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Тема форума для комментариев [~DEFAULT_VALUE] => ) [MORE_PHOTO] => Array ( [ID] => 4 [TIMESTAMP_X] => 2015-04-24 10:27:06 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Изображения [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => MORE_PHOTO [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => F [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => Y [XML_ID] => 58 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => [VALUE] => [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Изображения [~DEFAULT_VALUE] => ) [PARTMAIN] => Array ( [ID] => 5 [TIMESTAMP_X] => 2015-04-24 10:27:06 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Главная новость раздела [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => PARTMAIN [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => L [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => C [MULTIPLE] => N [XML_ID] => 56 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => [VALUE] => [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [VALUE_ENUM_ID] => [~VALUE] => [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Главная новость раздела [~DEFAULT_VALUE] => ) [MAIN] => Array ( [ID] => 6 [TIMESTAMP_X] => 2015-04-24 10:27:06 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Главная новость главной страницы [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => MAIN [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => L [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => C [MULTIPLE] => N [XML_ID] => 55 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => [VALUE] => [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [VALUE_ENUM_ID] => [~VALUE] => [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Главная новость главной страницы [~DEFAULT_VALUE] => ) [THEME] => Array ( [ID] => 7 [TIMESTAMP_X] => 2015-04-24 10:27:06 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Тема [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => THEME [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => E [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => Y [XML_ID] => 54 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 1 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => EAutocomplete [USER_TYPE_SETTINGS] => Array ( [VIEW] => A [SHOW_ADD] => Y [MAX_WIDTH] => 250 [MIN_HEIGHT] => 24 [MAX_HEIGHT] => 1000 [BAN_SYM] => ,; [REP_SYM] => [OTHER_REP_SYM] => [IBLOCK_MESS] => Y ) [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => [VALUE] => [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Тема [~DEFAULT_VALUE] => ) [LINK_SOURCE] => Array ( [ID] => 8 [TIMESTAMP_X] => 2015-05-25 16:39:08 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Источник [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => LINK_SOURCE [DEFAULT_VALUE] => russiancyprus [PROPERTY_TYPE] => S [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => 53 [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103527 [VALUE] => cyprus-mail.com [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => cyprus-mail.com [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Источник [~DEFAULT_VALUE] => russiancyprus ) [IS_SENT_TO_CHANEL] => Array ( [ID] => 167 [TIMESTAMP_X] => 2020-06-25 17:42:19 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => Is sent to telegram [ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [CODE] => IS_SENT_TO_CHANEL [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => N [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103534 [VALUE] => 1 [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => 1 [~DESCRIPTION] => [~NAME] => Is sent to telegram [~DEFAULT_VALUE] => ) [YANDEX_TASK_ID_THEME] => Array ( [ID] => 285 [TIMESTAMP_X] => 2025-01-20 21:25:08 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => YANDEX TASK ID FOR THEME [ACTIVE] => Y [SORT] => 900 [CODE] => YANDEX_TASK_ID_THEME [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => S [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103532 [VALUE] => d7q9c5mpq89s33i5sv1a [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => d7q9c5mpq89s33i5sv1a [~DESCRIPTION] => [~NAME] => YANDEX TASK ID FOR THEME [~DEFAULT_VALUE] => ) [YANDEX_TASK_ID] => Array ( [ID] => 284 [TIMESTAMP_X] => 2025-01-20 20:37:32 [IBLOCK_ID] => 2 [NAME] => YANDEX TASK ID [ACTIVE] => Y [SORT] => 1000 [CODE] => YANDEX_TASK_ID [DEFAULT_VALUE] => [PROPERTY_TYPE] => S [ROW_COUNT] => 1 [COL_COUNT] => 30 [LIST_TYPE] => L [MULTIPLE] => N [XML_ID] => [FILE_TYPE] => [MULTIPLE_CNT] => 5 [TMP_ID] => [LINK_IBLOCK_ID] => 0 [WITH_DESCRIPTION] => N [SEARCHABLE] => N [FILTRABLE] => N [IS_REQUIRED] => N [VERSION] => 1 [USER_TYPE] => [USER_TYPE_SETTINGS] => [HINT] => [PROPERTY_VALUE_ID] => 103533 [VALUE] => d7qsr9r382jgjg996m9d [DESCRIPTION] => [VALUE_ENUM] => [VALUE_XML_ID] => [VALUE_SORT] => [~VALUE] => d7qsr9r382jgjg996m9d [~DESCRIPTION] => [~NAME] => YANDEX TASK ID [~DEFAULT_VALUE] => ) ) [DISPLAY_PROPERTIES] => Array ( ) [IBLOCK] => Array ( [ID] => 2 [~ID] => 2 [TIMESTAMP_X] => 20.01.2025 22:57:06 [~TIMESTAMP_X] => 20.01.2025 22:57:06 [IBLOCK_TYPE_ID] => news [~IBLOCK_TYPE_ID] => news [LID] => s1 [~LID] => s1 [CODE] => infoportal_news_s1 [~CODE] => infoportal_news_s1 [NAME] => Новости [~NAME] => Новости [ACTIVE] => Y [~ACTIVE] => Y [SORT] => 500 [~SORT] => 500 [LIST_PAGE_URL] => /news/ [~LIST_PAGE_URL] => /news/ [DETAIL_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/news/#SECTION_CODE#/#CODE#/ [~DETAIL_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/news/#SECTION_CODE#/#CODE#/ [SECTION_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/news/#CODE#/ [~SECTION_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/news/#CODE#/ [PICTURE] => [~PICTURE] => [DESCRIPTION] => [~DESCRIPTION] => [DESCRIPTION_TYPE] => text [~DESCRIPTION_TYPE] => text [RSS_TTL] => 24 [~RSS_TTL] => 24 [RSS_ACTIVE] => Y [~RSS_ACTIVE] => Y [RSS_FILE_ACTIVE] => N [~RSS_FILE_ACTIVE] => N [RSS_FILE_LIMIT] => 0 [~RSS_FILE_LIMIT] => 0 [RSS_FILE_DAYS] => 0 [~RSS_FILE_DAYS] => 0 [RSS_YANDEX_ACTIVE] => N [~RSS_YANDEX_ACTIVE] => N [XML_ID] => infoportal_news_s1 [~XML_ID] => infoportal_news_s1 [TMP_ID] => adf9113ce97738184efe133d53e3d656 [~TMP_ID] => adf9113ce97738184efe133d53e3d656 [INDEX_ELEMENT] => Y [~INDEX_ELEMENT] => Y [INDEX_SECTION] => N [~INDEX_SECTION] => N [WORKFLOW] => N [~WORKFLOW] => N [BIZPROC] => N [~BIZPROC] => N [SECTION_CHOOSER] => L [~SECTION_CHOOSER] => L [LIST_MODE] => [~LIST_MODE] => [RIGHTS_MODE] => S [~RIGHTS_MODE] => S [SECTION_PROPERTY] => [~SECTION_PROPERTY] => [PROPERTY_INDEX] => [~PROPERTY_INDEX] => [VERSION] => 1 [~VERSION] => 1 [LAST_CONV_ELEMENT] => 0 [~LAST_CONV_ELEMENT] => 0 [SOCNET_GROUP_ID] => [~SOCNET_GROUP_ID] => [EDIT_FILE_BEFORE] => [~EDIT_FILE_BEFORE] => [EDIT_FILE_AFTER] => [~EDIT_FILE_AFTER] => [SECTIONS_NAME] => Разделы [~SECTIONS_NAME] => Разделы [SECTION_NAME] => Раздел [~SECTION_NAME] => Раздел [ELEMENTS_NAME] => Новости [~ELEMENTS_NAME] => Новости [ELEMENT_NAME] => Новость [~ELEMENT_NAME] => Новость [EXTERNAL_ID] => infoportal_news_s1 [~EXTERNAL_ID] => infoportal_news_s1 [LANG_DIR] => / [~LANG_DIR] => / [SERVER_NAME] => russiancyprus.news [~SERVER_NAME] => russiancyprus.news ) [SECTION] => Array ( [PATH] => Array ( [0] => Array ( [ID] => 2 [~ID] => 2 [TIMESTAMP_X] => 2025-01-20 22:54:27 [~TIMESTAMP_X] => 2025-01-20 22:54:27 [MODIFIED_BY] => 1 [~MODIFIED_BY] => 1 [DATE_CREATE] => 2015-04-24 10:15:32 [~DATE_CREATE] => 2015-04-24 10:15:32 [CREATED_BY] => 1 [~CREATED_BY] => 1 [IBLOCK_ID] => 2 [~IBLOCK_ID] => 2 [IBLOCK_SECTION_ID] => [~IBLOCK_SECTION_ID] => [ACTIVE] => Y [~ACTIVE] => Y [GLOBAL_ACTIVE] => Y [~GLOBAL_ACTIVE] => Y [SORT] => 5 [~SORT] => 5 [NAME] => Общество и политика [~NAME] => Общество и политика [PICTURE] => [~PICTURE] => [LEFT_MARGIN] => 1 [~LEFT_MARGIN] => 1 [RIGHT_MARGIN] => 2 [~RIGHT_MARGIN] => 2 [DEPTH_LEVEL] => 1 [~DEPTH_LEVEL] => 1 [DESCRIPTION] => [~DESCRIPTION] => [DESCRIPTION_TYPE] => text [~DESCRIPTION_TYPE] => text [SEARCHABLE_CONTENT] => Общество и политика [~SEARCHABLE_CONTENT] => Общество и политика [CODE] => society [~CODE] => society [XML_ID] => 111 [~XML_ID] => 111 [TMP_ID] => [~TMP_ID] => [DETAIL_PICTURE] => [~DETAIL_PICTURE] => [SOCNET_GROUP_ID] => [~SOCNET_GROUP_ID] => [LIST_PAGE_URL] => /news/ [~LIST_PAGE_URL] => /news/ [SECTION_PAGE_URL] => /news/society/ [~SECTION_PAGE_URL] => /news/society/ [IBLOCK_TYPE_ID] => news [~IBLOCK_TYPE_ID] => news [IBLOCK_CODE] => infoportal_news_s1 [~IBLOCK_CODE] => infoportal_news_s1 [IBLOCK_EXTERNAL_ID] => infoportal_news_s1 [~IBLOCK_EXTERNAL_ID] => infoportal_news_s1 [EXTERNAL_ID] => 111 [~EXTERNAL_ID] => 111 [IPROPERTY_VALUES] => Array ( ) ) ) ) [SECTION_URL] => /news/society/ [ITEMS_THEME] => Array ( ) )